Профессия политического менеджера, занимающегося консультированием и организацией политических кампаний, порожден в России процессом разложения многопартийности, остатком которого являются люди, решившие превратить политику в способ добывания хлеба насущного. Неудача в этой области либо возвращала человека на прежнее место работы (вместе со всеми переживаниями, связанными с резким поражением в статусе), либо вынуждала его искать политического патрона. Тем, кто не нашел себе постоянного политического патрона, способного постоянно выплачивать зарплату, пришлось искать разовые заказы.

В ряде случаев именно временные заказчики оказывались наиболее щедрыми, поскольку услуги, предоставляемые им, имели вид избирательных проектов, в основе которых лежал фундаментальный мотив – мотив власти. В материальном плане перманентное консультирование серьезно уступало разовому, будучи связано с низким статусом референта – штатного сотрудника.

Поскольку слой профессиональных политиков в последние годы формировался на основании необъявленного, но действующего вполне открыто имущественного ценза, мотив власти удовлетворялся в соответствии с психологией нувориша (или “вориша и нувориша”): куплю себе мандат народного избранника. Иные варианты удовлетворения потребности в собственной значимости в сфере политики оказались доступными немногим. В итоге признаками избирательных кампаний стала их чрезвычайная дороговизна и необходимость “рихтовать” образы новорусских общественников мало что смыслящих во власти и готовых всегда наломать дров даже в собственной избирательной кампании. Политикам, рожденным в период демократической “бури и натиска” (1987-1991) пришлось существенно потесниться и искать средства для обеспечения собственной конкурентоспособности в схватках против огромной массы политиков без судьбы и мировоззрения, но с амбициями и финансами.

Перетекание “тайнознания” избирательных технологий в сферу политического менеджмента породило ситуацию, в которой политический курс становился суперпозицией взглядов менеджеров и волюнтаризма их заказчиков. Причем, заказчик получал преимущества против своего конкурента тем большие, чем меньше он “голосовал сердцем” и больше полагался на технологов. (Исключение составляли лишь кампании федерального уровня значимости, в которых технологи могли играть двойную игру или сталкиваться с двойной игрой штаба своего заказчика.) В результате произошла тихая революция менеджеров, которая, как и всякая революция, свои идеальные цели до конца не реализовала, а многие из них обратила в собственную противоположность.

Ухудшение обстановки в стране резко обострило конкуренцию за выгодные заказы между консультантами и породило не только “грязные” технологии (технологии конкурента всегда кажутся “грязными”), но и “сверхгрязные” - типа публикации автокомпромата с последующим праведным гневом и ролью гонимого за правду, анонимного распространения заведомой лжи, прямого подкупа избирателей и т.п. По сути дела менеджеры вынуждены были уже не самоопределяться в собственном мировоззрении, а подстраиваться под заказчика, даже если он явно гнул линию на собственное поражение.

В результате политическое консультирование образовало два лагеря с заметно различными установками: “чего изволите” у технологов против “нас, умных, не любят” у политологов. Действующие по принципу “чего изволите” получили временно преимущество, разменивая свою репутацию на относительное благополучие, консультанты-политологи сохранили репутацию (хотя бы в собственных глазах), но стали похожими на отверженных умников, которые умствуют только за свой счет.

Общий упадок политического консультирования сказался не только не качестве избирательных кампаний, но и на государственном управлении, которое решает исключительно проблему выживания персон, но не выживания режима или государства как такового. Страна превращается в расходный материал, который неоткуда пополнить. Власть, лишенная перспективного видения ситуации, здравых прогнозов и сценарных планов реализации значимых для государства проектов, исчерпывается вместе с ресурсами страны. Консультанты, отстраненные от власти (а заодно и от более или менее достоверной информации) вынуждены лишь констатировать наличие симптомов кризиса.

Особенно печальна участь муниципальной власти, в адрес которой распространены особые ожидания, разбивающиеся о фактическое бессилие муниципальных деятелей в условиях разбазаренной ресурсной базы этого уровня власти. Муниципальным деятелям остается “скрести по сусекам”, чтобы обеспечить план отступления или побега (в правительство, в бизнес, на выборы в другом регионе, на пенсию и т.п.). Консультирование сводится к обслуживанию чиновников, но не к обслуживанию власти. Соответственно снижается и престиж консультантов, вынужденных служить кому придется.

Соотнесение политических проектов перспективами страны ограничивается сегодня интуитивными представлениями отдельных государственных деятелей-самородков и увлекшихся игрой в народные избранники “воришей и нуворишей”, слывущих стихийными патриотами. Безвестные разработки интеллектуалов читать некому, они устаревают раньше, чем доходят до потребителя.

Вместе с тем, деградация власти идет быстрее, чем вымирает слой интеллектуалов-политологов. Это означает, что политики-интуитивисты рано или поздно должны востребовать интеллектуальные ресурсы политических консультантов, и их альянс породит “вторую технологическую революцию” в политическом консультировании.

Мешает этой встрече сложность в ликвидации огромного разрыва между уровнями компетентности заказчика и консультанта, который преодолевается только в длительном сотрудничестве и совместном лечении от наивности. Из заказчика приходится лепить политика, из консультанта – прагматически мыслящего участника политического проекта. Возникает необходимость вывода технологии консультирования из стратегии “халиф на час” в проектную стратегию с длительным сопровождением и совместным “участием в прибылях”.

Последнее требует определенного уровня понимания между заказчиком и исполнителем проекта, которое делает невозможным разрыв отношений в связи с неудачей текущего этапа, связанной либо с непродуктивным упрямством самого заказчика, либо с обстоятельствами (сильный конкурент и т.п.).

Пока такого рода отношения относятся к области мечтаний, поскольку в реальной жизни конкурентные преимущества пока находятся в руках тех, кто следует принципу “план по валу – вал по плану”. Главной задачей консультанта в такой ситуации является задача “охмурения клиента” путем использования “относительно законных методов отъема денег”. К оплате услуг заказчика склоняют примерно как на сеансе лечебного гипноза. Ему говорят, что главное – создать сексопильный образ (иначе женщины, мол, вообще не станут голосовать “за”), потакать циничному эгоизму избирателей (кто же действует против интересов большинства!) и т.п. Отсюда – набор примитивных штампов как в агитационных текстах и видеоряде, так и в программных установках.

Кажется, что победа близка – достаточно оплатить готовые сценарии. Итог же известен – брак по расчету между циниками-технологами и циниками-политиками оканчивается поражением минимум в 3 случаях из 4. Дело в том, что разовый заказ дает лишь всплеск популярности, распространяемый не более, чем на 15% избирателей, который и может быть прибавлен к исходному политическому потенциалу. Если этот исходный потенциал равен нулю (а так на сегодня обстоят дела у подавляющего большинства алчущих стать представителями народа в разного рода избираемых органах), то сотрудничество с технологами дает лишь вхождение в тройку-четверку лидеров, а победа остается случайностью.

Даже обеспеченный технологами успех одной из фаз личной судьбы какого-нибудь политика не гарантирует его от полного и постыдного провала в самом ближайшем будущем. Например, в Красноярском крае соратниками Лебедя была применена весьма эффективная технология захвата власти, с которой ни им, ни ему не было известно что делать. В силу отсутствия команды и мало-мальски просчитанной стратегии, разовый успех некому было развить.

Те, кто рассчитывал на способность Лебедя самостоятельно выработать стратегию, грубо просчитались. Это был бы полезный урок, если бы финансовые и организационные проблемы не превратили бывших спонсоров Лебедя в людей, решивших теперь самостоятельно сыграть свою партию в борьбе за власть. То есть, пройти тем же путем, что и сам Лебедь. Но если первый растрачивал свой политической капитал, то вслед ему идут те, кто растратит, прежде всего, свой финансовый капитал, так и не обменяв его на устойчивый общественный статус.

Длительный проект, напротив, позволяет систематически наращивать потенциал, что требует от заказчика выработки мировоззрения, постоянной работы в какой-либо общественно значимой сфере и позволяет выходить к избирателям с ненулевым опытом и ненулевой популярностью. Тогда и победа на выборах становится закономерной.

“Вторая технологическая революция” в политическом консультировании упирается сегодня в ряд проблем:

1. Проблема отсутствия экспертной среды

Клановая закрытость вокруг какого-то издания или иного ресурсного центра (источника финансирования) дает сиюминутную выгоду, но оборачивается зашоренностью и ложной убежденностью в том, что оппонент или конкурент не может быть профессионалом в политике. При отсутствии явного идейного столкновения консультирование, связанное, например, с рекомендациями по поводу ведения политики, сводится либо к заунывному перечислению кризисных явлений и описанию ошибок правительства, к какой-нибудь пустопорожней “сверхидее” (типа частной собственности на землю, введению или отмене какого-нибудь налога или чему-то подобному). Попытки доведения мировоззренческих деклараций до конкретных проектов кажутся ненужными, ибо чреваты жесткой критикой, но не “участием в прибылях”. Аналитика без проектов становится расхожей “политологией” - промежуточной формой умствований между журналистикой и профессиональным политическим консультированием.

Как и во многих других случаях, попытка подстегнуть эволюционный процесс становления экспертного сообщества, связана с надеждами на государственный патронаж. Между тем, для того, чтобы формирование профессиональных корпораций стало элементом государственной политики, требуются как раз те целевые установки, которые могут сообщить государственным деятелям только политические консультанты. Как разомкнуть этот логический круг, пока неясно.

2. Проблема корпоративной этики в политической среде

Консолидация специалистов вокруг источника личных доходов приводит к тому, что заказчик блокируется своим же собственным окружением, которое доказывает ему, что все его потенциальные конкуренты не могут представлять интереса. Поэтому в политике вместо корпоративной коммуникации создаются непрочные и не обусловленные какой-либо политической линией межличностные связи. При этом массовые технологии еще как-то могут быть освоены политиком-интуитивистом, а вот с элитными технологиями дело обстоит совсем плохо, ибо они слишком сильно зависят от исходного образования, привычки к интеллектуальной активности, от команды или мозгового центра, генерирующего и разбирающего по косточкам политические идеи. Соответственно, вместо формирования иерархии профессиональных корпораций налицо только сговор одного политика против другого с привлечением в этот сговор наиболее циничных консультантов и наиболее податливых избирателей.

3. Проблема использования политической информации.

Концептуальный вакуум приводит к увлечению сплетнями и фантастическим прогнозным конструкциям на их основании. Болезнь поверхностности, почерпнутая политическими консультантами из кажущейся весьма эффективной бульварной публицистики, превращает малозначительные факты в основу для глобальных выводов. В результате рождаются такие химеры как “опасность правого переворота” (1990-1991) или “русский фашизм” (1998-1999). Обслуживать эти химеры начинают не только слегка экзальтированные аналитики, но и высшие государственные чиновники. В результате происходит чуть ли не десятикратный рост популярности тех организаций, которые были избраны для образа врага (например, РНЕ в 1998).

Выдуманная проблематика порождает консультантов-выдумщиков, которые сводят с ума политиков и управленцев. Те и другие в своей бессистемной возне вокруг, в общем-то, не таких уж сложных проблем, губят всякую перспективу для более или менее разумной организации власти и политической конкуренции.

Ясно, что политик должен быть носителем идей, а не сплетен и банных баек, которые он пересказывает в СМИ с помощью посредников, обслуживающих “сливной канал” для мутной околополитической информации. Политические менеджеры должны быть ответственными специалистами, а не обслугой этого самого “сливного канала” и не эстрадными паяцами, играющими спектакль на потребу зрителю с тугим кошельком. Тем и другим в среде себе подобных надо научиться предъявлять не визитную карточку, а интеллектуальный продукт соответствующего уровня. Тогда окажутся глупыми попытки предлагать населению политические фальшивки - обертку без начинки. Тогда “технологическая революция” приведет к симбиозу политиков и консультантов, который даст обществу качественную продукцию – перспективную государственную политику и эффективный отбор лидеров общественного мнения, достойных называться национальной элитой.

Автор: Андрей Савельев

По материалам альманаха “Политический маркетинг”